«Мне очень нравится работать на стыке жанров» Режиссер Эмиль Атагельдиев — о коллаборации, трансформации и магии
Дебютный фильм Эмиля Атагельдиева “Озеро”, номинировавшийся на премию “Золотой Глобус” в качестве «Лучшего фильма на иностранном языке» и попавший в официальную программу Шанхайского фестиваля, выходит в прокат 24 декабря 2020 года в кинотеатрах Бишкека. О создании картины с режиссером поговорила Анастасия Лысогорова, молодой кинокритик и режиссер.
— Можете рассказать о работе над сценарием? Как пришла идея и почему вы выбрали именно такую структуру сценария?
— В “Озере” есть три автора идеи: Марина Шипулина это тот человек, который рассказал нам эту легенду о душах-рыбах Иссык-Куля. Легенда гласит, что души умерших людей становится рыбами, именно поэтому кыргызы считают озеро священным, сакральным и не едят рыбу. И тогда, в тот момент появилась идея снять короткометражку, над которой начали работу Эрке Джумакматова и Марат Эргешев, которые также являются авторами идеи “Озера”. Изначально они хотели снять короткометражный фильм про браконьера и его дочку. Так и родилась одна из частей фильма. Потом через какое-то время я поехал учиться в Москву и мне звонит мой друг Азим Усманов и рассказывает свою идею. Идея заключалась в том, что кыргызы на похороны тратят большие деньги, залезают в долги, берут кредиты, пытаясь достойно похоронить человека. У него была такая идея: один старик должен для того, чтобы не обременять своего родственника своими похоронами, решает уйти в море, потому что у кыргызов считается, если нет тела, то нет похорон. Он находит какую-то лодку и уплывает. Эта идея пришла именно от него. Мы вместе работали над этим сценарием, и тут ко мне пришел абсолютный инсайт и эти два сценария сложились как пазл. И сложились они именно в той темпоральности, которая присутствует на экране. Я ничего не придумывала из головы, я сразу увидел, что это будет вот так.
— Как менялся сценарий по мере скрещения двух этих идей?
— У нас начался период рефлексии, мы продолжали работу над сценарием и параллельно разрабатывали эту легенду про рыб. Изначально она должна была быть исполнена в фильме в виде анимации, которая бы показала зрителю образы шаманов, тенгрианских божеств, баатыров и т.д. Но потом мы поняли, что мы просто не потянем по бюджету. А вообще, по задумке дочь Асхата должна была покончить жизнь самоубийством в этом озере, чтобы ее душа не была опорочена. По сюжету парни-насильники загоняют ее в озеро, она там тонет и молится, просит у озера принять ее душу, озеро поглощает ее и она не достается насильникам. А вот образ древнекыргызской принцессы плавно перерос в дочку Темиркула, которая когда-то в советские времена утонула в озере, когда Темиркул с женой Бурул были еще молоды. Вот такие у нас пошли трансформации и аллюзии. Например, у нас была задумка снять такой кадр, который мы просто технически не смогли исполнить. Жылдыз, когда ныряет в воду должна была увидеть как принцесса превращается в дочку Темиркула, а из ее волос выплывает рыба. Естественно, здесь графон должен был быть на совершенно другом уровне. Это образ, который я когда-то увидел, хотел его сделать, но было понятно, что мы просто не потянем.
— Тема фильма очень схожа с фильмом ‘Кентавр’ Актана Арым Кубата, хоть и совершенно по-разному выполнена художественно. У вас тоже есть здесь конфликт между мусульманством и язычеством/исламом и тенгрианством, верно?
— Все верно. Однако, в “Кентавре” герой более открыто протестует мусульманскому мировоззрению. А у нас герой (Темиркул) смиряется с этим. Он все принимает и понимает, но что касается себя, то он действует все-таки в соответствии со своим мировоззрением. Он уходит в море, чтобы не обуславливать своими похоронами Асхата. И в этом смысл его ухода. А в сцене горлового пения идёт образное столкновение между исламом и тенгрианством. Многие не поняли, что я намеревался сделать в этой сцене. Они думают, что я намешал всё в одну кашу. Но если подумать чуть дальше, то я намеренно это сделал. Я здесь показываю это не для того, чтобы задать объем, а для того чтобы показать конфликт этих мировоззрений. Текст этого заклинания, который поет шаман я специально написал на русском языке, потом мы его перевели на кыргызский, а потом на древнекыргызский. То есть само пение даже сами кыргызы не понимают. Мы не стали переводить весь текст — через субтитры мы только дали главный смысл. Вкратце, там пелось: “Кровь моя станет водой, тело и кости станут песком, дыхание ветром небесным, а душа моя станет рыбой”. Эту легенду мы нигде не рассказываем, как я упоминал, она должна была быть снята и присутствовать в фильме, но потом она показалось мне слишком декларативной и я решил легенду вообще вытравить из фильма. Она присутствует в фильме, но на другом уровне — в виде этой конфронтации религии и язычества.
https://www.youtube.com/watch?v=ty0ABhQF5Zg ссылка на трейлер фильма
— Как мне показалось персонаж Болота Тентимишова, Асхат, перетянул на себя все напряжение, а Темиркул с Жылдыз не вызывали особого сострадания.
— Вообще, так получилось, что когда сценарий был написан вдруг стало понятно, что центральный персонаж — Асхат. Он носитель этой рефлексии и нерва времени, а девочка с дедушкой несут больше механическую функцию. Девочка — это будущее, которое не определено, дед — это прошлое, которое уже ушло, а Асхат — это выживание, попытка при всей несправедливости вокруг нас соответствовать каким-то идеалам. Это в первую очередь, попытка найти какую-то идеологическую опору в жизни. Вот это желание Асхата делать всё правильно при всей его рефлексивности, конфликтности — это как раз то что заложил в него Темиркул. Хотелось бы отметить работу актеров. Потенциал у Болота Тентимишова просто бешеный. Это наш Хабенский, понимаешь? Я когда с ним работал я просто удовольствие получал; какую задачу не поставишь человек с первого дубля это делает. Это большая удача, что он попал на площадку, так как он задавал планку и все тянулись к нему. Он очень сильно помогал с решением мизансцен и каких-то психологических моментов. Айнура Качкынбек кызы, которая играла его супругу тоже прирожденная актриса. Она настолько естественно смотрится в кадре.
— Можете рассказать о концовке фильма?
— Мы решили сделать так, что Жылдыз совершенно четко поняла, что происходит, почему не надо мешать Темиркулу уйти на покой. Она с ним на одной волне, она приняла и закончила все этим знаком с рыбой на песке. Этот сценарий — это компиляция очень многих вещей. Я помню когда мы расписали эту легенду и посылали сценарий на питчинги, многие комментировали, что это какая-то “Игра Престолов” по-кыргызски. Если бы у нас бюджет побольше был, тогда фильм был бы на стыке мифологии и социальной драмы.
Многие критиковали мой фильм и комментировали, что ты либо снимай мифологическую сказку или социальную драму. Но мне очень нравится работать на стыке жанров, то что называется в постмодернистской философии ‘межотраслевой баланс’, это когда ты смешиваешь жанры, какие-то идеологии и мировоззрения, доктрины. Почему этого не может быть? Почему я должен снимать жёстко гиперреалистическую социалку на грани чернухи, либо снимать исключительно поэтический фильм? Я хотел сделать и то и другое. Я хотел, чтобы у меня поэтичные кадры жестко контрастировали с вот такой почти документальной повседневностью. Изначально идея была такая.
— Мне фильм напомнил фильм “Атлантику” Мати Диоп, так как там также переплетается мифология с сенегальской повседневностью.
— Абсолютно точное сравнение. Я когда посмотрел “Атлантику”, я понял, что это абсолютный референс к моему фильму. Там однозначно много чего общего. Я помню, когда мы одному французскому продюсеру послали “Озеро”, он тоже написал, что у нас с “Атлантикой” то ли есть общая тема, то ли чувствуется единство этих сверх идей. Например, у них там вудуизм, а у нас тенгрианство. Это абсолютно точная ассоциация с этим фильмом.
— Как вы думаете чего не хватило вашему фильму?
— Если бы такой фильм появился в начале девяностых, когда начал расти интерес к кыргызскому кинематографу. Феномен кыргызского кинематографа связан с тем, что появился интерес к новым суверенным государствам, которые находились на постсоветском пространстве. Поэтому тогда зазвучали имена Актан Арым Кубата, Эрнест Абдыжапарова. Тогда бы в то время этот фильм и рвал бы все фестивали, потому что там бы совместилось политическая конъюнктура с творческой и стилистической, с креативом, так скажем. Например, Эрке Джумакматова, соавтор “Озера” рефлексировала и говорила, что в этом фильме не хватает некого погружения, как будто мы сделали историю очень отстранено. В этой истории у нас умирают аж два человека, но это не вызывает никаких острых эмоций. То есть это какой-то интеллектуальный и режиссерский конструкт. Почему вообще Брессон, Тарковский мои любимые режиссеры? Потому что у них обоих есть вот эта отстраненность в повествовании. Я и в музыке всегда пытался так играть, чтобы я был не внутри, а со стороны смотрящего на себя, исполняющего произведение. Для меня это просто очень важно, эта “отстраненность”.
— В любом случае, когда люди придут на ваш фильм, они не будут думать о том фестивальный тренд это или нет. Они вынесут что-то свое и задумаются, почему они до сих пор живут как Асхат, например. А выстрелит ли фильм невозможно никогда предугадать.
— Да-да конечно, конечно. Мы с Эрке говорим, что “Озеро” — это дань кыргызскому кинематографу. Мы и посвятили этот фильм нашим классикам, учителям. Талип Ибраимов вел у нас сценарное мастерство, Альгимантас Видугирис преподавал операторскую работу, Артыкпай Суюндуков вел режиссуру. Можно сказать, что мы отдавали дань потому что это не та тема, действительность, не те люди и не та проблематика, которая на самом деле нас интересует. Следующий проект, который мы планируем реализовать с Эрке будет совершенно другой. Может быть этот экзотизм темы в “Озере” даже где-то и виден и чувствуется. Я не знаю хорошо это или нет, у меня были совершенно другие задачи. Но чисто интеллектуально я принес туда тот философский и мировоззренческий смысл, который мне был интересен. Почему меня зацепил герой фильма Асхат, потому что это прообраз моего очень близкого друга, который живёт в деревне, занимается браконьерством и вся жизнь его это некая борьба и выживание.
— Расскажите про саундтрек в фильме.
— Я совершенно точно знал, кто будет композитором. Таалая Бейшеева я знаю с детства. Мы из одной школы и я считаю его своим старшим братом. Он гениальный композитор. Тем более он сам Иссык-Кульский — я совершенно точно знал, что возьму его в композиторы. Когда мы работали над саундтреком, я ему показал картину ещё в черновом монтаже, и он мне говорит: “Здесь музыка уже есть, её просто нужно теперь услышать”. Мы много разговаривали о том, как это должно быть, что там должно быть. Я ему сразу сказал, что я не хочу никаких мелодий. Пусть это будет не музыка как “музыка”, а будет больше как саунд дизайн. В пример я ставил Эдуарда Артемьева, Макса Рихтера, в общем какие-то близкие мне люди, которые пишут такую музыку для кино. Также в мелодии присутствуют интонации Вангелиса. Я вообще не корректировал музыку, буквально самую капельку. Многие говорят, что музыки в фильме многовато и я сам считаю так. Изначально, я вообще хотел делать фильм без музыки. Я уважаю такой реалистичный подход, что музыка должна быть внутрикадровая. Но потом когда я снял фильм, то понял что тут много от поэтического кинематографа и музыка вписалась отлично.
— Как вы считаете что у вас не получилось фильме?
— У меня много чего не получилось… Cамым главным недостатком фильма я считаю, что у нас не получилось снять зимой. История Темиркула должна была происходить зимой за полгода до этого. Если бы был конфликт времен, то это было бы гораздо круче. В кадрах, где он сидит с духом жены была бы совсем другая атмосфера; всё было бы более конфликтно и контрастно. Самый удивительный момент это то, что за вещи, которые переживаешь, зачастую получаются очень хорошо, а про те, которые думаешь, что и так прокатит, могут совсем не получится.
— Что на счёт будущих проектов? Над какими проектами планируете работать?
— Мы с Эрке Джумакматовой планируем работать над феминистическим фильмом. Главная тема — это боль женщин. Это будет даже не драма, а самая настоящая трагедия. История пяти женщин, девушек будет переплетаться в один сюжет. Cнять мы хотим тоже совсем по-другому, потому что в такой теме очень важна острота, и это будет почти дарденовское документирование реальности. Сейчас дорабатываем сценарий и планируем запустится весной-летом.
Не пропустите фильм на больших экранах!
__________
Анастасия Лысогорова
